Однажды на одной из конференций довелось прослушать несколько качественно сконструированных докладов, а потом вышел человек и сказал: «Все это хорошо, только экономика не знает, о чем мы тут с Вами говорим». И еще один эпизод. Ко мне когда-то в аспирантуру поступал способный ученик. Ему нужно было сдать экзамен по экономике. Я просила позвонить мне перед экзаменом, чтобы получить консультацию. Он не позвонил и получил «неуд». Я спросила, почему он не позвонил, а он ответил, что думал, что все знает и сам. Я с горечью произнесла: «Что ты знаешь? В экономике истиной является то, что люди договорились считать истиной».
Экономика странная наука. Нетрудно убедить кого угодно в чем угодно, только доказать, что нечто является истиной в последней инстанции, тоже никому еще не удавалось. Такая специфика создает шикарные условия существования для псевдотеоретиков и постоянно наносит удары тем, кто хочет добыть истину. Как вести себя в этой ситуации? С рациональной точки зрения – стать псевдотеоретиком выгоднее. Только есть еще одна деталь. Экономика – это результат наших каждодневных взаимодействий. Если мы будем говорить одно, а делать – другое, то вряд ли она нас услышит, а кризисы в последнее время не рассасываются сами собой и требуют профессионального подхода к их преодолению.
Что нужно делать, чтобы экономика все-таки нас услышала? Ответ очевиден: нужно сверять наши мысли о ней с тем, что происходит вокруг. Если мы находимся в состоянии экономического кризиса и не знаем, как из него выйти, то это серьезный вызов экономической науке. И выход из него должны искать все экономические субъекты, взаимодействуя друг с другом. Чем слабее сигнал будет воспринят системой обратной связи, тем меньшей ценой можно что-то изменить.
С этой точки зрения хотелось бы обсудить протестное движение в Гарвардском университете по поводу курса Грегори Мэнкью «Экономикс 10». Студенты цитадели подготовки экономической элиты США в ноябре 2011 года ушли с занятий одного из наиболее известных авторов в области микро- и макроэкономической теории, автора учебника, вышедшего огромными тиражами на десятках языков мира, в том числе – русском и украинском, Грегори Мэнкью. В открытом письме студенты выразили свое недовольство предвзятостью курса, который влияет не только на студентов, но и на все общество. Предвзятость выражается в том, что курс, по мнению студентов, увековечивает проблематичную и неэффективную систему экономического неравенства в американском обществе сегодня.
В этой истории для меня важна цепочка обратной связи. Студентам нужны ответы на их вопросы, если таковых нет, то образование не годится.
В нашей стране экономическое образование измеряется в терминах «меньше, больше». Мало экономистов, избыток экономистов. Вопрос о том, какие вопросы волнуют тех, кто хочет изучать экономику, и какие ответы может им предложить наше экономическое образование, даже не ставится. Гораздо хуже то, что подобные вопросы даже не возникают. Относительно экономического образования мы знаем, что есть вузы, где экономика преподается на каком-то качественном уровне, а есть – где как попало. Поэтому одни находят рабочие места в престижных фирмах, а другие – нет. Цепочка связи «экономическое образование – состояние экономики» – вне поля зрения и обсуждения. Другими словами, получить экономическое образование равносильно «отполировать CV».
Реформы образования происходят исключительно сверху. В нашей стране, видимо, есть специалисты в области экономики (правда, анонимные), которые знают, что нужно студентам и как это им преподавать. Вопросы не возникают. Недовольство в отношении содержания курса выражать некому. Автора программы никто не знает, а преподаватель жестко привязан к программе курса, спущенной сверху. Вот в руках у меня новоиспеченная программа курса по экономике. Со следующего семестра курсы микроэкономики и макроэкономики представляют два модуля курса «Экономическая теория», который преподается во втором семестре первого курса. Для изучения этого предмета отводится 8 лекций по макроэкономике и 9 – по микроэкономике, а также по 4 практических занятия на каждый модуль. На экзамен отводится 1 академический час на группу. Программа же включает 12 тем по макроэкономике и 15 тем по микроэкономике. Программа обширна: и современные экономические теории, и сложные модели (модель «AD-AS, модель Кейнсианского креста, и модель IS-LM, и модель Хикса-Хансена, и модель Солоу, и модель Харода-Домара, и концепции Д.Кюдлана и Е. Прескотта, и модель Слуцкого и Хикса, и модель Курно, и модель Бертрана и т.д.), и особенности применения экономических понятий и моделей в Украине. Программа выходит за пределы того, что изложено в массивном учебнике Грегори Мэнкью на 780 страницах. От меня (как от преподавателя) требуется для этих 17 лекций и 8 практических занятий написать методический комплекс на 300 страниц с подробным описанием всех видов деятельности, а также: учебно-методическое пособие, опорные лекции, пособие для самостоятельной работы.
Итак, 50 часов для занятий со студентами и бездна времени (неоплачиваемого) для написания методкомплекса для проверок министерства, которое, якобы, будет с ним приходить на занятия и проверять, все ли делается строго, как написано в методкомплексе, или нет. Бездна, потому что нет ясных и понятных требований к его написанию, а есть желание администрации вуза «обложиться бумажками», и эта работа не имеет ни начала, ни конца.
Но вернемся к программе курса. Чтобы уложиться в отведенное время, придется выбросить немало вопросов. Считается, что студенты изучат их самостоятельно. Но экзамен в один час (в методкомплексе, конечно, будет указано больше) без консультаций и семинаров вряд ли выступит стимулом для выполнения такого большого объема самостоятельной работы.
Теперь о логике курса. Есть экономика первого уровня – это вводный курс, который дает представление об экономической теории и подготавливает учащихся к восприятию экономических моделей. Есть экономика второго уровня. Современный уровень экономики требует привлечения математического аппарата. Говорить о серьезных моделях, не проникая вглубь вещей, - все равно, что играть в испорченный телефон. Представленная программа – это смесь всего. Внешне она выглядит довольно солидной, но по сути - это перечень кулинарных рецептов, а не «пища для ума». Эта программа не отражает движение мысли экономически мыслящего человека. Это перечень выдернутых из контекста вопросов, причем расположенных в каком-то странном порядке. Первокирпичики экономической науки – «спрос и предложение» – изучаются где-то в середине курса, темы «инфляция» и «безработица» – в конце модуля макроэкономика (после тем «фискальная и монетарная политика») и т.д. Такую программу нельзя обвинить в предвзятости, т.к. в ней никакая идея не заложена вообще.
В связи с этим хотелось бы напомнит слова экономиста Фрэнка Найта: «Самое вредное — это вовсе не невежество, а знание чертовой уймы вещей, которые на самом деле не верны». Специфика экономической науки состоит в том, что ее выводы и модели являются неустойчивыми относительно исходных гипотез. Мы неоднократно убеждались в том, что попытки скопировать, повторить, перенять зачастую не приводят к ожидаемым результатам. В качестве примера приведу рецепт эффективного переустройства экономики учёного с мировым именем Милтона Фридмана. На вопрос, что делать постсоветским странам для построения эффективной экономики, гуру экономики ответил: «Нужны три вещи: приватизация, приватизация и приватизация». Спустя десять лет к нему обратились с вопросом, почему совет не дал желанных результатов. Милтон Фридман ответил: «Я ошибся. Я не учел, насколько важно соблюдение государством правовых норм. Правовое государство - фундамент всех реформ». И таких примеров можно привести много. Любая работа с экономической моделью подразумевает неопределенность, т.к. ответы на вопросы зависят от неучтенных обстоятельств, учесть которые в полном объеме невозможно. Непрочность фундамента влечет зыбкость теоретических конструкций.
Другими словами, мы можем изучить модель, но мы не можем дать гарантию её достоверности. Дело не в том, что модели неверны, а в том, что экономическая теория слишком многовариантна, очень чувствительна к изменению начальных данных и темп ее изменения опережает темп ее изучения. Как же быть в такой ситуации? Нужно понимать истинные возможности теории и те условия, при которых возрастает вероятность того, что наши представления верно отражают картину. Джон Мейнард Кейнс указывал на то, что экономическая теория не дает готовые решения. По его мнению, это стиль мышления, который помогает прийти к правильным выводам. То есть речь идет не о том, чтобы «нафаршировать учащегося» готовыми решениями, а о формировании у будущего специалиста своеобразного стиля и культуры мышления. Для этого необходимо многообразие экономических воззрений, обучение сложным мыслительным компетенциям, воспитание культуры диалога с представителями других научных областей. К сожалению, вопрос многообразия стилей мышления, междисциплинарные подходы в образовании, а также целостность мировоззрения – темы заоблачные для нашего образования. Поэтому и недовольство тем, что курс экономики может оказывать пагубное воздействие не только на студентов, но и на все общество, - это не из нашей жизни (увы!).
Не только экономика развивается циклически. Экономическому образованию тоже присущи кризисы. Можно радоваться тому, что американским преподавателям экономики студенты бросают вызов, а у нас студенты, если и волнуются, то только по поводу грубого нарушения их прав. Но меня волнует другое: их образованию присущи другие системные свойства. Я много лет изучаю поведение сложных систем. Вывод, к которому я пришла, состоит в том, что у сложных систем много степеней защиты. Как бы ни страшен был кризис, но такая система с большой вероятностью найдет выход. В то же время можно так изменить системные свойства, что система начнет уничтожать сама себя, своими же собственными руками. Самое страшное, когда внутри системы запускается механизм саморазрушения. На мой взгляд, именно это должно волновать Министерство образования, а не то, чтобы все шло строго по вновь утвержденному плану.
![<? print trim($names[$l]) ?>
synergist.kiev.ua](images/head3.png "synergist.kiev.ua")
