Покупательница: "Все понятно, я это где-то должна украсть".
Продавец: "Почему сразу украсть… Хоть это тоже вариант".
(Из разговора в магазине)
Когда вводилось платное образование, мне довелось взять интервью у нескольких ректоров и проректоров вузов. На мой вопрос, где люди будут брать деньги на образование, практически все они ответили одинаково: это их проблемы. Прошло уже почти 20 лет, а механизм оплаты образования – это черный ящик. Цепочка причинно-следственных связей «добросовестный труд родителей – достойное образование детям» не работает. За это время были выстроены и другие цепочки, они хорошо работают, но обратной связи «чем лучше образование, тем лучше экономика страны» не получилось.
Сегодня становится ясно, что мы очень отстаем от международного уровня. Ставится похожая задача: захочешь называться университетом со всеми причитающимися при этом возможностями (присваивать научные знания, получать финансирование, получать не нищенские пенсии) - входи в международные рейтинги регулярно. Задача, конечно, достойная, только механизм достижения вершин опять остается черным ящиком. Нет сомнений, что эта планка будет преодолена общими усилиями влиятельных людей, засевших в ведущих вузах, но цепочка связей «чем лучше образование, тем лучше экономика» не заработает.
Система образования должна ставить перед собой те задачи, которые ей по плечу. Не стоит гоняться сейчас за международными рейтингами, нужно закладывать механизм, который позволил бы в будущем подняться на достойный уровень. Не нужно порождать антагонизм и жестокую конкуренцию между вузами, преподавателями и студентами. Нужна здоровая мотивация. Нужно вспомнить, что наука и образование – сферы духовные. Пока не появятся и не будут отстаиваться духовные ценности, наука и образование ничем не будет отличаться от тех сфер жизнедеятельности, где господствует грубая физическая сила. Интеллект, мысли, идеи могут жить только в интеллектуальном пространстве, а не в плоскости «купи – продай».
Механизм образования не заработает без носителей интеллекта. Это не корочки дипломов и рейтинги, а люди, способные мыслить, осмысливать, проникать вглубь вещей. Такая деятельность не может иметь международный результат каждые 3 года. Мне приходилось разговаривать с крупными учеными, которые говорили, что пишут одну статью в год. Но эти мысли не дают им покоя целый год. Это статьи, действительно, международного уровня. Их авторитет нисколько не страдает от того, что они не пишут 20 статей в год. Конечно, для этого должно появиться научное сообщество, способное оценить идеи и признать авторитет.
Кстати, механизм написания диссертаций для меня тоже является черным ящиком. Когда я выезжаю за границу, я вижу физическое место, где пишутся диссертации: эксперименты, школы, воркшопы, семинары, непрерывные консультации со специалистами, международные конференции, мобильность и т.д. У нас же я вижу обычного человека, от которого ничего, кроме слов о погоде и быте не слышала, и который в один прекрасный момент, как фокусник из кармана, достает написанную диссертацию и говорит, что он защитился. Вспоминаются слова Эйнштейна: «Наука – это квинтэссенция ежедневных размышлений». Мне неведомо, как из того, о чем ежедневно размышляют мои коллеги-ученые, может получиться что-то научное.
Как выйти на международный уровень при нашем уровне научного общения, доступа к современным теориям и компьютерным программам, международным связям? Если и получат ко всему этому доступ, то только отдельные вузы, а остальные будут обречены. Более того, даже международный авторитет в нашей стране, как показал опыт, признается не у всех. Он не замечается и нивелируется, если это не выгодно. Опыт международного сотрудничества не востребован, нужны только корочки для отчетности. При этом институт получает грамоты за международную деятельность, а преподаватель, на чьих заслугах это строилось, остается на том же месте, с той же зарплатой и с тем же к нему и его работе отношением.
В свое время мне пришла в голову мысль о том, как жаль, что именно наука стала привлекательной для элиты нашего общества. Они взяли от нее только название и право на то, чтобы свои решения называть научными. Эти научные решения приводят к плачевным результатам, одними из которых является разрушение механизма научно-образовательной деятельности и исчезновение носителей интеллектуальной деятельности. Теперь названия «научная деятельность» – мало. Это должна быть научная деятельность, признанная на международном уровне. Меня тревожит, что это научное решение нанесет вред и механизму международной научной жизни. Сейчас я могу интересоваться новыми научными направлениями, общаться с учеными, ездить на конференции. Результаты этой работы не нужны Украине, но они нужны мне, поскольку позволяют поддерживать соответствующий научный уровень. Я могу себе представить что будет, когда в мировые научные центры будут массово приходить люди, одержимые не интересом и любознательностью, а желанием получить баллы и корочки.
На мой взгляд, образование в Украине требует возможностей для возрождения. Для этого, как мне кажется, закон должен не столько устанавливать рамки строгой иерархии, сколько определять пространство для развития и экспериментирования. Это должны быть законы горизонтального развития системы образования, где могли бы появляться новые мотивации, новые идеи, новые формы сотрудничества, где развивались бы разные способности людей (а не только поощрялся заработок баллов и получение корочек). При этом не должно быть такой сильной поляризации в доходах, в уровне жизни. Ценность образования должна определяться не по одному или нескольким параметрам. Более того, разные ценности не могут оцениваться по одной товарно-потребительской шкале.
Правила игры очень важны. Они задают пределы возможностей. Наука и образование привлекательны тем, прежде всего, что это сферы бесконечные, т.к. бесконечны тайны и бесконечны пределы совершенствования. Противоестественно, но часто ловишь себя на мысли, что система исчерпала себя, что все зациклилось, что все нововведения ведут лишь к новым проблемам. Конечно, так и просится вопрос, а моделировались ли результаты введения таких законов? Как это будет происходить? К появлению каких моделей поведения, социальных связей они приведут? Будет ли активирована цепочка «наука – образование – экономика»? Каково будущее у этого закона? С какими проблемами придется столкнуться? Как они будут решаться? Кто останется в науке и какие задачи будут оставшимся по плечу?
![<? print trim($names[$l]) ?>
synergist.kiev.ua](images/head3.png "synergist.kiev.ua")
