Статьи, книги

Социум

Меняем ценности на удобства

Елена Пугачёва,
Константин Соловьенко

Меняем ценности на удобства

В разгар экономического кризиса все считают убытки. Недостаток финансов оценивается как главный лейтмотив всего происходящего и угроза всему будущему. Отсюда - стремление как можно быстрее наполнить экономику деньгами.

По большому счету, желание свести состояние сложной экономической системы к одному параметру – это естественное стремление упростить сложную проблему. Однако, как показывает опыт, в таких ситуациях простые решения редко помогают, потому как не позволяют выйти за пределы того порочного круга, в котором неизменно возрождается системный кризис.

Как не хотелось бы браться за тяжелый и «неблагодарный» труд, но обходить стороной человеческий потенциал страны с течением времени будет все труднее и труднее. Видимо априори полагается, что он является неизменным и способен выполнить при определенном управленческом искусстве любую задачу. Между тем, прежде чем браться за серьезные задачи то ли инновационного развития, то ли выхода из кризиса, стоит не только пересчитать деньги, но и оценить имеющийся человеческий потенциал и начинать с тех задач, которые ему по силам.

Речь идет не столько о том, что тяжелые социально-экономические испытания последних десятилетий привели к истощению социального капитала, что выражается в росте числа заболеваний, высокой смертности и низкой продолжительности жизни. Речь пойдет о том, что с исторической сцены страны исчезли люди, которые являлись носителями тех ценностей и идеалов, без которых решение большинства современных задач становится проблематичным. Особенно нелепо это выглядит для стран, которые имеют многовековую историю, например, Украина. Сегодня эти страны должны быть лучше других защищены иммунитетом исторического опыта и пониманием того, что является истинными ценностями для выживания общества. У этих стран было время и возможности во всем разобраться и выработать историческое мышление. Сегодняшнее положение дел может говорить лишь о том, что историческая связь прервана («прервалась связь времен») и все, что у нас осталось - это исторические памятники еще одной ушедшей цивилизации.

Жизнь меняется и на разных участках ее траектории должны появляться люди, способные адекватно отвечать на вызовы современности. А так как отличительными чертами современной эпохи является неустойчивость и непредсказуемость, то «про запас» у социальной системы всегда должно находиться много разных вариантов, которые и обеспечивали бы ей возможность внутреннего развития. Если же социальные «закрома» пусты (или однообразны), то остается только один путь управления обществом – взять в руки плеть и хлестать до тех пор, пока оно не сдвинется хоть в какую-нибудь сторону.

Казалось, смена общественного строя, покончит с жесткой системой отбора «быть таким, как все». В советские времена практически невозможно было выжить в обществе, не пожертвовав своей индивидуальностью, собственными целями, убеждениями, ценностями. Социальная система рано или поздно практически всех членов общества превращала в Homo Sovieticus, не обременяя себя вопросами, каковы исторические перспективы такой колоссальной работы. Казалось, что свобода и демократия должны позволить человеческим душам вырваться из внутреннего рабства. Казалось, что за два десятилетия в стране должно было вырасти поколение людей, осознающих свое призвание в жизни, способных использовать новые, невиданные для советских времен, возможности для развития своих задатков и активно стремящихся реализовать их в жизни. Или, по крайней мере, за это время должны были появиться люди, вселяющие надежду на то, что создается человеческий оплот, способный в будущем противостоять вызовам времени. Однако этого не произошло. Даже при том, что немало молодых людей получило самое престижное образование за рубежом, страна все более отдаляется от мировых стандартов и входит в состояние активного и целенаправленного саморазрушения, а общество по-прежнему воспроизводит незыблемое однообразие интересов, желаний, стремлений, профессий, образа мышления, культурных запросов, стереотипов поведения и т.д. Видимо, мы попали в порочный круг воспроизводства «таких, как все» под разными соусами.

Перечитывая Хосе Ортега-и-Гассет «Восстание масс», видишь точную картину современного общества:

• Жестокий разрыв настоящего с прошлым – главный признак нашей эпохи. Мы чувствуем, что внезапно стали одинокими, что мертвые умерли всерьез, навсегда, и больше не могут нам помочь. Следы духовной традиции стерлись. Все примеры, образцы, эталоны бесполезны. Новые поколения, желая править миром, смотрят на него как на первозданный рай, где нет ни давних следов, ни давних проблем.
• Государство, правительство живут сегодняшним днем. Они не знают, куда идут, потому что не идут никуда, не выбирая и не прокладывая дорог. Когда такое правительство ищет самооправданий, то не поминает всуе день завтрашний, а, напротив, упирает на сегодняшний и говорит с завидной прямотой: «Мы – чрезвычайная власть, рожденная чрезвычайными обстоятельствами». То есть злобой дня, а не дальней перспективой. Недаром и само правление сводится к тому, чтобы постоянно выпутываться, не решая проблем, а всеми способами увиливая от них.
• На древние подмостки цивилизации подкрался из-за кулис массовый, а в действительности – первобытный человек. Психологический портрет массового человека: беспрепятственный рост жизненных запросов и врожденная неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь. Его больше всего заботит собственное благополучие и меньше всего – истоки этого благополучия. Видя мир так великолепно устроенным и слаженным, массовый человек полагает его делом рук самой природы и не в силах додуматься, что дело это требует усилий людей незаурядных, что все эти легко достижимые блага держатся на определенных и нелегко достижимых человеческих качествах, малейший недобор которых незамедлительно развеет прахом великолепное сооружение.
• Куда-то ушли люди, внутренне нуждающиеся в чем-то большем и высшем; требующих многого от себя, а не пребывающих в постоянном восторге от себя. Не видно людей, для которых благородство определяется требовательностью и долгом, а не правами. Не слышно людей, у которых нет заранее готовых ответов на все вопросы, которые избегают судить о чем-либо без предварительных умственных усилий и считают достойным себя только то, что требует нового взлета мысли.

Если бы Хосе Ортега-и-Гассет сегодня позвали в эксперты, он бы сказал, что ждет такое общество: «в конце концов, государство, высосав из общества все соки, выдохнется, зачахнет и умрет самой мертвой из смертей – ржавой смертью механизма». Он сказал бы, каким должно быть управление, чтобы этого не случилось: «править – это возвращать человека к делу, к собственному предназначению, к самому себе: не давать воли сумасбродству, которое легко оборачивается праздностью, опустошенностью, оскудением». Но мертвые умерли всерьез, поэтому рассуждения философа не могут иметь той силы воздействия на общество, которое могло бы быть, если бы ценности духовного наследия не растворились в пустоте.

Конечно, ценности не могут исчезнуть просто так, их проносят поколения через любые испытания. Но лозунг сегодняшней жизни «Меняю ценности на удобства» оказался чрезвычайно эффективным (говоря на языке наших научных стандартов, это торжество практичности и конкретики). Сегодня доходы человека определяются вовсе не уровнем его образования, а тем, что ему позволяет совесть. Ничего не позволяет – влачи нищенское существование, и никакие личные достижения тебе не помогут. Позволяет чуть больше – у тебя уже машина. Еще больше – шикарная квартира и т.д. Как говорил Жванецкий, мы выбросили все ненужное – честность, порядочность, и оставили самое необходимое – ложь, обман. Все было бы хорошо, только «царство божие» на таком фундаменте долго не продержится, а поменять обратно удобства на ценности не получится.

Сегодня перед лицом мирового экономического кризиса важно понять, что условием выхода из кризиса является такое переустройство мировой экономики, при котором возможность получения легких денег будет сводиться «на нет». Как в таком случае жить обществу, не подготовленному ни к какому другому варианту жизни и разбазарившему все свои ценности? Важно понимать, что перед нами не просто вопрос, а вызов времени, ответ на который дают не эксперты, а появление в обществе новых социальных сил, уровень мышления которых будет соответствовать сложности современных проблем.

Сегодня вызов времени брошен и другим странам, но вероятность найти должный ответ у них намного выше. Перенимая социально-экономическое устройство развитых стран, мы не заметили самого главного - целое не есть сумма компонентов. Есть еще и социальные связи, которые очень усложняют жизнь, но позволяют выдерживать сильные внешние воздействия. На сегодняшний день, развитые страны представляют собой сеть социальных связей, объединяющих людей по принципу предпочтительного присоединения. Люди сами выбирают, к какому узлу присоединиться и какую роль в нем играть. Множество возможностей позволяет сосуществовать самым разным социальным объединениям. Отдельные узлы социальных сетей могут усиливаться, в зависимости от того, какие задачи встают перед обществом. К ним потянутся, если им будет что предложить в решении данной проблемы. Появятся другие проблемы, придет на помощь другой социальный узел. Взаимосвязанность и взаимозависимость расставляет другие приоритеты – целое важнее частного, важно не урвать себе побольше здесь и сейчас, а найти решение, при котором прирост богатства будет постоянным, а источник богатства не иссякнет. Конечно, управлять такой сложной системой старыми методами не получится. Лидеру также нужно встроиться в сеть и жить по ее законам – быть взаимосвязанным и взаимозависимым.

В 90-е годы американский профессор политических наук Роберт Аксельрод проделал эксперимент, описанный им в книге «Эволюция сотрудничества». Он пригласил ученых разработать программы для игры «Дилемма заключенного». Суть игры: полиция поймала двух соучастников преступления. Перед допросом, обвиняемым предложили следующие условия: если один свидетельствует против другого, а тот хранит молчание, то первый освобождается за помощь следствию, а второй получает максимальный срок (10 лет). Если оба молчат, дело проходит по другой статье, и они приговариваются к 6 месяцам. Если они свидетельствуют друг против друга, то оба получают срок по 2 года. Каждый заключённый выбирает, молчать или свидетельствовать против другого. Однако ни один из них не знает точно, что сделает другой.

Если играть один раз, то стратегия предательства, является самой надежной. Однако, выбирая ее, каждый из участников получит по два года. Стратегия сотрудничества является самой рискованной, хоть и сулит минимальный срок в 6 месяцев. Не зная, что сделает партнер, на риск не решится ни один из рациональных участников.

Ситуация меняется, если игру повторять много раз и участники, делая выбор помнят предыдущий опыт. Программы, участвовавшие в эксперименте, различались по уровню алгоритмической сложности, начальной враждебности, способности к прощению и так далее. Аксельрод открыл, что если игра неоднократно повторялась среди множества игроков с разными стратегиями, то «жадные» стратегии давали плохие результаты в долгосрочном периоде. Тогда как более «альтруистические» стратегии работали лучше, с точки зрения собственного интереса. Таким образом, Аксельрод пришёл к утопично звучащему выводу, что эгоистичные индивиды во имя их же эгоистического блага будут стремиться быть добрыми, прощающими и не завистливыми.

Так необходимое доверие в обществе не строится путем шахматной «двухходовки». Сегодня, когда все зашли в тупик, звучат призывы к доверию, а потом, используя доверчивость, можно выгодно воспользоваться преимуществами стратегии предательства. Доверие – это результат длительного этапа социального взаимодействия. Отсутствие его в трудные для общества моменты очень дорого обходится всем, но это должно стать уроком для следующего этапа игры (жизни). В арсенале же нынешних игроков такой компьютерной программы нет.

Как установила научная теория сложных систем, справится с непрерывным ростом сложности окружающего нас мира нельзя не увеличивая степень сложности внутренней системы. Сложные системы обнаруживают ряд свойств, которые не могут быть сведены к сумме составляющих, а поэтому отсутствуют в более простых системах. Они то и оказываются решающими в преодолении тех препятствий, которые выступают как угрозы существования.

Украина оказалась вовлеченной в мировой финансовый кризис как часть мировой экономической системы. Однако, с точки зрения теории сложных систем, основные проблемы, стоящие перед Украиной, в корне отличаются от тех проблем, которые стоят перед развитыми странами мира. Развитым странам нужно дать адекватный ответ на возросший уровень сложности окружающего мира. Это очень непростая задача, но оптимизм на успешный исход вселяет то, что сложность национальных экономик, как систем, уже является достаточно высокой и при соответствующих усилиях может возрасти, позволив выйти на другой уровень взаимодействия с окружающим миром.

Что касается Украины, то ее уровень сложности, как социально-экономической системы - невысок. И хотя нет точных инструментов для определения уровня сложности, заметно отсутствие важнейших характеристик, типичных для сложных систем. Во-первых, социальные институты не развиваются как социальные сети посредством механизма предпочтительного присоединения. Связи в основном родственные, кумовские, дружеские, приятельские. К социальным сетям не присоединяются. В социальные сети впускают, причем только своих, создавая для остальных непреодолимые препятствия. Примером тому, может стать система образования, с ее неясной, непонятной, непредсказуемой процедурой независимого внешнего тестирования, создающей неслыханные трудности обычному школьнику. Сами социальные сети не объединяют общество. Это, скорее, разорванная сеть институтов. Тенденции деструкции (коррупция, круговая порука и т.д.) наблюдаются во всех социальных институтах и поддерживаются коллективным поведением.

Во-вторых, все социальные связи ориентированы только в одном направлении. Важнейший для существования сложных систем механизм обратной связи отсутствует. И, третье, люди не рассматриваются как агенты социально-экономической системы. Нет связи между их каждодневной деятельностью и настоящим, а тем более будущим состоянием страны. Более того, социальные связи людей между собой ситуативны и неустойчивы. Человек изолирован и отчужден от нормальных социальных взаимодействий. Цели, которые ставят перед собой люди – это в большинстве своем сугубо материальные цели, которые с наибольшей эффективностью достигаются в одиночку, в жесткой конкуренции с согражданами. Вместо роста горизонтальных связей, наблюдается усиление атомизации общества.

Столкнувшись с мировым экономическим кризисом, Украина оказалась без защитных механизмов сложной системы. Существующая линейная социальная структура не позволяет снизить уровень сложности для отдельного человека, поэтому все внешние удары будут во всей силе доходить до каждого. На почве страданий может возникнуть мятеж, но не социальное движение, которое способно возродить общество. Социальные движения не возникают без идеалов. Круг замыкается: пока не появятся люди, способные генерировать и отстаивать новые идеалы, не будет социальных движений, а без них общество не изменится.

Положительным моментом кризисов считается возможность обновления. Так сейчас все надежды мировой общественности на то, что экономический кризис избавит от финансового пузыря и оздоровит мировую экономику. Конечно, это не произойдет автоматически. Это хорошо понимают в развитых странах. Нетрудно заметить, как включились в работу научные центры мира: семинары, конференции, вычислительные эксперименты, публичные лекции. Вот только несколько примеров из сегодняшней жизни специалистов по теории сложных систем. Лондонская школа экономики (LSE): цикл семинаров, среди которых «Моделирование политических решений», «Сложность и международная арена», «Глобальное управление новыми технологиями здравоохранения». Европейское научное сообщество сложных систем (CSS): третья международная конференция по сложным системам. Институт сложных систем Новой Англии (NECSI): консультации конгресса США по вопросам создания системы регулирования финансовым сектором.

К сожалению, к этому списку нельзя присоединить отечественные научные инициативы. Все работает в обычном режиме. Почти не изменилась тематика конференций, а если изменились названия, то почти не изменилось содержание. Доклады базируются не на новых результатах исследований, моделирования или вычислительных экспериментов, а в основном на личном мнении выступающих. Как довелось слышать на одной из конференций: «Все это хорошо, только экономика не знает, о чем мы тут говорим».

По большому счету, даже в трудный час социальные институты почти не реагируют на происходящее, лишь имитируя некоторую деятельность. Вспомним слова барона Мюнхаузена: «Я улетаю налегке». Может это и неплохо. Ослабление таких социальных связей может увеличить возможность индивидуального развития, и тем самым создать перспективу развития общества. Как считает российский социолог О.И. Шкаратан, произойдет смена источника общественного развития. Если раньше он был в динамике социальной структуры, то сейчас в действиях социального агента, или нас с вами.

Статья опубликована:

• Пугачева Е., Соловьенко К. Меняем ценности на удобства // Путеводитель в мире бизнес-финансов, 06.05.2009

Наверх